006

      "Ветхий" человек в нас, наша плотская природа обычно борется против духовных принципов. Здесь был вопрос, в котором Петр был другого мнения, чем его Господь. Это "нет, Господи" относилось к отмене обрядного закона. Петр должен был понять, что обрядные законы, запрещающие есть то или иное блюдо, отменяются. Бог очистил их, и то, что Бог очистил, Петр не должен был почитать нечистым. Петр сначала возмутился этим, и многие до сегодняшнего дня враждуют с Евангелием по причинам обрядов. Писание говорит, что люди спасутся верой, а формалисты считают: "Конечно, они должны возродиться в крещении; они должны питаться тайной вечерей". Все мы можем ошибаться в подобных вещах, так как мы склонны придавать огромную важность вещам, которые сами по себе уместны и полезны, но ни в коем случае не важны для спасения. Там, где Господь Иисус не установил никаких правил, там и нам не следует их устанавливать. Мы должны принимать всех людей, которых принял Христос. Никто не является нечистым, если его очистил Христос; никого нельзя отталкивать в сторону, если Христос открывает ему доступ к Своей любви. Однако это учение нелегко принимается теми, кто почитает формализм: они ставят под сомнение спасение всех тех, кто не следует за ними; и если им скажут, что они должны иметь с ними общение, то они отпрянут с возгласом Петра в сердце, а, может быть, и на устах: "Нет, Господи". Даже в распространении Царства Божия большое значение имеет собственная воля. Мы плохо переносим, если Бог благословляет людей через группу, в которую мы не входим. "Пусть Бог благословляет их, но ведь не через людей, против которых можно заявить столько возражений!" Мы слишком надменны и далеки от того, чтобы занять надлежащее нам положение рабов. В нас слишком много от характера Петра, и наш язык быстро готов воскликнуть: "Нет, Господи".

Ч.Г.С.

007

      В некоторых вопросах Петр был слишком консервативным. Многие испытывают то же самое; в духовной жизни они не продвигаются ни на миллиметр. Гимн, который они запевают утром перед завтраком, гласит: "Как было в начале, как есть и как будет всегда, во веки. Аминь". Одни не хотят ни делать чего-либо, что не делалось раньше, ни учиться чему-либо, чего они еще не учили. Другие хотят поступать только так, как поступают все; они думают, что должны ориентироваться на моду. Этого правила я не принял; так как я часто чувствовал необходимость сделать что-то, чего до меня никто не делал. Я любил знакомиться с чем-то новым, искать новые, еще не применяемые методы для моего служения. Новая форма работы может быть подобна новому участку земли, который принесет лучший урожай, чем наша старая, истощенная земля. Не думаете ли и вы, что многим христианам грозит опасность оцепенеть в своих привычках? Они должны всегда петь столько-то и столько-то куплетов и не больше; они должны всегда молиться в определенное время и сначала обойти в молитве всю Европу, Азию, Африку и Америку, прежде чем закончить ее. Некоторые люди должны всегда делать то, что они делали раньше, даже, если они при этом заснут. Такая шаблонная жизнь запрещает им расширять свою деятельность, мешает идти с Евангелием к людям, которые в обычных случаях не попадаются им на пути; умеряет всякий пыл и рвение. Дорогой брат, позволь тебя растормошить! Если ты так непристойно стал пристойным, что не можешь совершить пристойную непристойность, тогда попроси Бога, чтобы Он помог тебе стать менее пристойным; так как есть много людей, для спасения которых ты никогда не сможешь стать орудием в Божьих руках, если формализм не перестанет быть твоим высшим принципом.

Ч.Г.С.

008

      Представьте себе, что один евангелист привел на собрание всех бедных людей, живущих по соседству. Даже самые немощные пришли, чтобы послушать благую весть. Это должно было бы сильно обрадовать нас. Но часто это не так. Многие не одобряют этого, говорят: "Нет, Господи. Я не хотел бы сидеть рядом с кем-то, кто так плохо одет и так скверно пахнет". О почтенные люди! Если бы вошел мужчина в рабочей одежде или с грязным лицом, то вы хотели бы, чтобы он сел на последней скамейке, а не на стуле рядом с вами? Я знаю, инстинкт чистоплотности заставляет вас страшиться немытых; однако инстинкт новой жизни учит верующих радоваться спасению душ и переносить для этого более крупные неприятности, чем те, которые могут возникнуть от общения с павшими людьми. Не будем же устанавливать тиранию касты и воздвигать снова стену, разрушенную нашим Спасителем. Будем беспристрастно с одинаковой серьезностью желать спасения барона и нищего, дамы и распутницы, образованного и бродяги. То, как некоторые люди говорят о других, вызывает во мне отвращение. Они говорят о них так, будто это - только дрянь и выродки, не заслуживающие внимания.
      Некий проповедник имел обыкновение торжественно остерегать своих слушателей от таких злых людей, как Муди и Сэнки, потому что они проповедовали Евангелие людям низших слоев. Он говорил: "Некоторые люди по соседству утверждают, что они покаялись; однако до этого они никогда не ходили в церковь. Поэтому я не верю в их спасение; если бы Бог хотел спасти некоторое число людей, то Он спас бы сначала тех, кто уже много лет регулярно посещает наши богослужения". Это подобно Петру, его склонности к формализму, проявившейся в тот момент, когда он сказал: "Нет, Господи!" Если и в вас есть такая склонность, то просите Бога, чтобы Он освободил вас от этого.

Ч.Г.С.

009

      Петр все еще был Петром. Дорогие друзья, я думаю, что если бы я никогда раньше не читал этого места в Деянии Апостолов, а знал бы только жизнь Петра, как она описывается в четырех Евангелиях, и кто-нибудь показал бы мне этот текст и сказал: "Я выпустил имя апостола, но один из них, видя видение Божие и зная, что Бог говорит с ним, беспечно сказал: "Нет, Господи". Кто это был?" - то мне не пришлось бы гадать дважды. Я был бы уверен, что это был Петр. О себе мы, наверно, можем сказать то же. Ты, Фома, задумчивый и заботливый, немного странный и боязливый, ты - дитя Божие, но ты все еще Фома. И ты, Иоанн, ты всегда был таким ласковым и мягким, и одновременно пылким в своем рвении; а теперь, став учеником Христа, ты, наверняка, будешь еще ласковей, чем когда-либо; однако не удивлюсь, если ты скажешь: "Господи! хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их?" Человек остается тем же человеком; он очень изменяется, но не теряет своей идентичности. Какое бы изменение ни произошло в нем, Петр оставался Петром. Хотел бы, чтобы вы, новообращенные, больше это учитывали. Может быть, вы думаете, что в день своего покаяния вы полностью покинули свое старое "Я". Могу уверить вас, что это не так. Вспыльчивый характер, присущая вам вялость, склонность к меланхолии, нерешительность и непостоянство останутся. Вам придется всю жизнь бороться с этим. Вы очень изменились. Бог совершил в вас чудо. Он дал вам новое сердце и вложил в ваши уста новую песнь, но склонность ко злу не умерла. Петр, после того как Дух Святой сошел на него, и он сказал прекрасную, спасающую души проповедь, все еще оставался Петром, и тон его слов выдавал его.

Ч.Г.С.

010

      Мать Моисея спрятала своего ребенка. Думаю, что если бы она и ее муж были здесь, то они рассказали бы нам длинную историю о тех событиях. Они могли бы рассказать о шпионящих соседях, о том, как они сами боялись за своих детей, которые, играясь, могли бы каким-нибудь необдуманным словом выдать маленького брата. Матери пришлось прибегнуть ко многим средствам, чтобы спрятать сына, используя весь свой ум и здравый смысл.
      Некоторые люди думают, что если у них есть вера, то они могут действовать как глупцы. Но вера делает человека мудрым. Один из самых замечательных аспектов веры то, что она является освященным, здоровым умом. Вера - это не фанатизм. Вера означает принять Бога за самый большой фактор в наших расчетах, а потом считать по самой здравой логике. Это не значит, что мы можем всунуть руку в кипящую воду, рассчитывая на то, что не обожжемся. Вера означает доверять Богу и поступать в отношении Бога так, как мы должны. То есть обращаться с ним не как с нулем, а как с самой большой цифрой во всех наших расчетах. В этом смысле вера - действительно разум, одухотворенный, выдвинутый из обычной сферы разум.
      Мать желает, чтобы Господь спас ее ребенка; но она знает: Бог хочет, чтобы она послужила для этого орудием, и поэтому она прячет ребенка.
      Критические толкователи считают, что вера этих родителей была слабоватой. Они, якобы, подвергли ребенка большой опасности, оставив его в корзинке из тростника на большой реке с сильным течением. Но я ничего этого здесь не вижу. В вере они сделали самое лучшее, что могли. Если Бог не называет их веру слабой, то было бы заносчиво с нашей стороны изменять Его суждение.

Ч.Г.С.